Смысл этого распоряжения заключался в том, чтобы Каролюс не споткнулся о надгробие и не упал в яму — Том, идущий впереди, должен был сделать это раньше него. В идеале, как Грею дали понять, коня следовало пустить на кладбище одного и предоставить ему бродить среди могил на свое усмотрение, но ни Грей, ни Стефан не подвергли бы драгоценные ноги Каролюса такому риску.

Грей предложил подождать до утра, но герр Бломберг был непреклонен. Суккуба нужно найти без промедления, сказал он. Грей все больше любопытствовал, но ему сказали только, что рядового Кёнига обнаружили мертвым в казарме со следами на теле, не оставляющими сомнений в причине смерти. Что за следы такие, хотелось бы знать?

Благодаря классическому образованию он читал о суккубах и инкубах, но его приучили смотреть на такие вещи как на средневековые папистские суеверия вроде святых, разгуливавших с собственными головами в руках, или статуй Богоматери, чьи слезы исцеляют болящих. Отец его был рационалистом и приверженцем естествознания, твердо верившим в логику природных явлений.

Однако за два месяца на чужбине он узнал, что немцы — очень суеверный народ, суевернее простых английских солдат. Даже Стефан носил на себе фигурку какого-то языческого божества, чтобы защитить себя от удара молнии, и пруссаки, судя по поведению герра Бломберга, придерживались сходных верований.

Землекопы уже шагали по улице с факелами и громким пением. Каролюс фыркнул и насторожил уши — Грею говорили, что он обожает парады.

Стефан внезапно вырос из мрака. Его лицо под полями шляпы выражало довольство.

— Что, майор, готовы?

— Да. Ступай вперед, Том.

Землекопы, в основном рабочий люд с лопатами и кирками, переминались позади, наступая друг другу на ноги. Том, выставив вперед фонарь, как жук усики, сделал несколько шагов и остановился, натянув повод.

Каролюс стоял как вкопанный, отказываясь трогаться с места.

— Говорил я вам, милорд, — немного приободрился Том. — Лошади привидений не любят. У моего дяди была старая упряжная кляча, так она, бывало, мимо кладбища ни ногой. Объезжать приходилось за два квартала.

Стефан издал недовольный звук и сказал, задрав подбородок:

— Это не призрак. Это суккуб. Демон. Совершенно другое дело.

— Daemon? — с большим сомнением в голосе повторил один из рабочих, уловив английское слово. — Ein Teufel?

— Демон? — подхватил Том Берд и посмотрел на Грея взглядом человека, которого предали.

— Н-да, что-то в этом роде, — смущенно кашлянул Грей. — Если, конечно, такие создания вообще существуют, что сомнительно.

Упорство лошади заставило призадуматься всю честную компанию. Люди топтались, поглядывая обратно в сторону харчевни.

Стефан, не снисходя замечать признаки малодушия в своих рядах, хлопнул Каролюса по шее и сказал ему что-то ободряющее по-немецки. Конь всхрапнул, но остался на месте, хотя Том Берд продолжал потихоньку дергать его за повод. Зато он повернул свою громадную голову к Грею, отчего Том не устоял на ногах, упустил веревку, выронил фонарь и шлепнулся задом в грязь.

Землекопы при этом зрелище расхохотались и воспрянули духом. Несколько факелов уже погасло из-за дождя, и все порядком промокли, но во многих карманах нашлись обшитые козьей шкурой фляжки, и владельцы предложили их Тому в качестве подкрепляющего, а затем пустили по кругу.

Грей тоже глотнул крепкой сливянки, передал флягу другому и принял решение:

— Я сяду на него верхом.

Не дав Стефану возразить, он ухватился за гриву и вскочил на широкую конскую спину. Привычная тяжесть всадника, по-видимому, успокоила Каролюса: подозрительно настороженные белые уши снова встали торчком, и конь довольно охотно двинулся вперед.

Том, приободрившись, подобрал волочащуюся веревку, землекопы хрипло грянули «ура» и повалили следом за Каролюсом в зияющие кладбищенские ворота.

На кладбище оказалось гораздо темнее, чем представлялось снаружи. И гораздо тише: шутки и болтовня сменились тревожным молчанием — его нарушали только ругательства, когда кто-то спотыкался впотьмах о могильный камень. Грей слышал, как стучит дождь по его шляпе и шлепают по грязи копыта Каролюса.

Напрягая зрение, он пытался рассмотреть, что лежит за пределами бледного круга, который отбрасывал несомый Томом фонарь. Было черным-черно, и Грея, несмотря на шинель, пробирал холод. Сырость усиливалась, от земли поднимался туман — Грей видел, как белые завитки клубятся вокруг сапог Тома, пропадая на свету. Туман собирался вокруг мшистых камней на заброшенных могилах, похожих на расшатанные зубы.

Грею объяснили, что белый жеребец обладает способностью чуять нечистую силу. У могилы суккуба он остановится, после чего могилу разроют и демона уничтожат.

Грей нашел в этой идее несколько логических противоречий, главное из которых — не считая вопроса о существовании самих суккубов и о том, какое дело может быть до них порядочной лошади — заключалось в том, что Каролюс не сам выбирал дорогу. Том очень старался не натягивать веревку, но конь все равно, как всем было ясно, шел за ним.

Вряд ли Каролюс где-нибудь остановится, пока Том продолжает идти, размышлял Грей. Из-за этой затеи они всего лишь пропустят ужин, промокнут до костей и схватят простуду. С другой стороны, если придется разрывать могилу и выполнять полагающийся в таких случаях ритуал, они промокнут и простынут еще вернее…

Чья-то рука стиснула его ногу, и Грей прикусил язык — к счастью, потому что это помешало ему вскрикнуть.

— Все в порядке, майор? — спросил Стефан, высокий и темный в своем плаще. Вместо кивера с плюмажем он для защиты от дождя надел широкополую шляпу, делавшую его менее импозантным, но более свойским.

— Разумеется, — овладев собой, сказал Грей. — Скажите, это надолго?

Фон Намцен дернул плечом.

— Пока конь не остановится, либо герр Бломберг не будет удовлетворен.

— Пока герру Бломбергу не захочется поужинать, вы хотите сказать. — Голос бургомистра, увещевающий и ободряющий, слышался где-то позади.

Из-под шляпы фон Намцена поднялось белое облачко дыхания вместе с приглушенным смехом.

— Его… решимость сильнее, чем вы полагаете. Он исполняет свой долг, заботится о благе своего города. Это может затянуться, уверяю вас.

Грей прижал пострадавший язык к нёбу, воздержавшись от необдуманных замечаний.

Стефан по-прежнему держал его за ногу чуть выше голенища. Грей не ощущал тепла из-за промозглой погоды, но пожатие этой сильной руки успокаивало… и пробуждало другие чувства.

— Конь хорош, nicht wahr?

— Просто чудо, — с полной искренностью ответил Грей. — Еще раз благодарю вас.

Фон Намцен небрежно махнул свободной рукой, но при этом удовлетворенно хмыкнул. Каролюса Грею подарил он, не слушая никаких возражений, «в знак нашей дружбы и союзничества». Сказав это, он по-братски обнял Грея и поцеловал, по обычаю, троекратно, в обе щеки и губы. Грей, во всяком случае, рассматривал это объятие как братское — до появления новых обстоятельств.

Сейчас Стефан, однако, держался за его ногу под полой шинели.

Грей посмотрел на черную глыбу церкви за кладбищем.

— Странно, что священника с нами нет. Он что же, не одобряет эту… экскурсию?

— Священник уже месяц как умер от лихорадки, die rote Ruhn. Должны прислать другого из Штраусберга, но он пока не прибыл.

Ничего удивительно, подумал Грей — французские войска, стоящие между Гундвицем и Штраусбергом, сделали бы такую поездку весьма затруднительной.

— Понятно. — Грей оглянулся через плечо. Землекопы в колеблющемся свете факелов остановились, чтобы снова подкрепиться из фляжки. — А вы-то верите в этого суккуба? — спросил он.

Фон Намцен, к его удивлению, долго молчал, а потом неуверенно повел широкими плечами.

— Мне случалось видеть… странные вещи, — ответил он наконец очень тихо. — Особенно в этих краях. И не забудьте, что солдат умер.

Пальцы напоследок стиснули ногу и отпустили.

По спине Грея прошел трепет. Он глубоко вдохнул сырой, приправленный дымом воздух и закашлялся. Пахнет могильной землей, подумал он, и пожалел, что такая мысль пришла ему в голову.